Документы

Во избежание копирования документов мошенниками, мы приняли решение не публиковать на сайте официальные документы (счета на оплату, выписки из истории болезни и т. д.), а предоставлять всю необходимую информацию по запросу.

История ребёнка

Военным мечтал стать, а теперь руки опускает.

«Телефон — это святое для меня. Он всегда под рукой. Это у других в нём фотографии разные, Инстаграм какой-то или Фейсбук. Я особо не разбираюсь в этом. У меня телефон — надежда на самый долгожданный звонок».

Люба крутит в руках старенькую модель Самсунга. Пальцы трясутся, того и гляди выронит его. «Люди ходят, разговаривают с телефонами, вытянут руку, смотрят в экран и разговаривают. Чудно так», — улыбается Люба. — Я тоже иногда говорю с ним, будто он живой и понимает меня. Прошу, чтобы зазвонил наконец, и на том конце сказали: “Приезжайте, донорский орган есть”».

Любе тяжело говорить. Выбежать бы из комнаты, но держится. Слёзы подкатывают, а при сыне плакать себе не разрешает. И про соринку в глазу не наврёшь, парень-то большой, уже 16. Тему болезни, а тем более смерти, при сыне поднимать не хочет. Он всё понимает, выходит из комнаты. Вот и разговаривать Любе стало легче, но мысли разные крутятся. Ругает себя за них.

«Помню, как Юрка мой в пятом классе кадетскую форму надел, пошёл учиться в казачий корпус. И ведь здоровый был парень, медкомиссию прошёл. Военным мечтал стать, одни пятёрки приносил, а потом всё хуже и хуже: и оценки, и здоровье. Тошнота, боли в правом подреберье». Первый раз Люба с Юрой приехали в Москву на реанимобиле. Машину гнали из Воронежской области, думали — не довезут мальчишку. Совсем тогда плохо ему было. Второй раз в столицу приехали уже запланировано. Одна больница, другая — кочевали туда-сюда. «Палаты меняли, сколько их у нас было, уже и не помню. Только к людям привыкнешь, снова на выписку пора. И не домой, а в другую больницу». Потом вердикт — нужна операция по пересадке печени. «Я на всё согласна была. Надо — мой орган забирайте, сына только спасите. Но не подошла я ему как донор. Теперь только ждать посмертного».

Оставаться нужно было в Москве. Сколько? Ответ на этот вопрос не знал никто. Подходящий донор может появиться завтра, а может и не найтись никогда. Нередко время оказывается настырнее детей, забирает их. Навидалась этого уже Люба.

Люба не выпускает телефон из рук. «Вернуться домой, в Воронежскую область, было нельзя. Если из клиники позвонят, то нам нужно быстро собраться и доехать до больницы. Орган не может долго храниться».

Москва — город большой, а места в нём для Любы с Юрой не оказалось. Как жить, где, на что? Родственников здесь нет, накоплений тем более. Да и откуда им взяться. От первого мужа поддержки нет, второй помогает, но денег хватает впритык. Пока сын не заболел, Люба работала продавцом в магазине. От зарплаты до зарплаты — вот такой марафон жизни для мамы с тремя детьми. Москва, разве она поверит слезам? Попытки плакать, нет — реветь — были, конечно. От этого становилось легче, а дальше нужно было снова решать головоломку, где жить.

Телефон зазвонил. Люба судорожно пытается ответить, пальцы не слушаются. Расстроилась. Это опять не из клиники. «Два гудка максимум, потом я уже на связи. День, ночь — не важно. Мне ни один звонок нельзя пропустить. Вдруг какой-то из них стоит жизни».

Люба старается, бодрится, маникюр, вон даже сделала — порадоваться, да отвлечься. И ничего, что жить ему на руках недолго. Любе нужно каждый день намывать комнаты и коридоры. Она устроилась уборщицей в Доме медиков, где они с сыном живут последние семь месяцев. Это дом надежды. Ему постояльцы сами такое название дали. Здесь живут дети, которые ждут операцию по трансплантации от посмертного донора. «Я когда в фонд за помощью обратилась, был уже канун нового года. Думала тогда ещё, что не до меня там сейчас. А меня спрашивают: «Вам с какого числа жильё оформлять? Поселим вас с Юрой в Доме медицинского работника. Там сейчас ещё наши семьи проживают. Вам комнату тоже оплатим». Люба в чудеса разучилась верить, но в этот раз растрогалась. Разревелась прям в офисе, пришлось успокаивать.

«Две кровати и холодильник — вот и вся наша комната. Знаете, мы и этому рады. Ещё санузел собственный, это вообще роскошь. А вот кухня общая. Иногда очередь бывает, чтобы приготовить. Это не дома: захотел и пошёл перекусить. Тут как-то подстраиваешься. Пришлось привыкать к этому». Вещей у Любы с сыном немного. Так, на первое время. Всё же надеются, что они ненадолго здесь.

Юра несмело стучится в дверь. «Можно я с вами посижу, я вас слушать не буду. Наушники надену и займусь своими делами». Люба предложила ему к нам присоединиться, о себе рассказать, а он засмущался. Ответил на несколько вопросов по-юношески немногословно и «ушёл» в телефон. «Да, Юра у меня парень стеснительный, замкнутый, — говорит Люба. В последнее время вообще апатичный какой-то. Даже врачи уже замечают — перестал строить планы, руки опускает. Страшно это».

Юра дома не был уже год, а Люба ездит иногда. Отпрашивается у врачей и у сына как маленькая. Отпрашивается и мчится в Воронеж. Там у неё ещё двое детей. Дочка-то взрослая уже, справляется, а вот младшему сыну без мамы тяжело. «За него душа тоже болит. Максимке 5 лет, а он вообще не разговаривает, слабое развитие речи ставят. Он с папой живёт. Меня рядом нет, думаю, это тоже роль играет. А что, я приеду на день, на два, чтоб не забывал хоть, а потом снова исчезаю. Так и разрываюсь: Воронеж — Москва. Зато хоть с Юркой жить есть где в Москве, уже радует». Есть где жить в Москве — многие мечтают об этом, да не все такой ценой этого захотят.

Благотворительный фонд «Жизнь как чудо» помогает оплачивать проживание Юре и его маме в Доме медицинского работника. Сейчас там находятся ещё несколько подопечных фонда, которые ждут трансплантацию печени от посмертного донора. Когда её назначат, никто не знает. Иногда подходящий орган пациенты ждут несколько лет. Уезжать из Москвы детям нельзя, в случае госпитализации им нужно успеть добраться до клиники в течение двух часов, иначе операция не состоится. Самостоятельно оплачивать гостиничные номера или хостел в столице у семей возможности нет. Ваши пожертвования могут помочь нашим подопечным. Верим, что дети дождутся операций и вернутся домой.